Василиса-работница
Фёдор
Егорушка, Иванушка — её сыновья
Баба-Яга
Медведь
Котофей Иванович
Шарик
Мыши
Два молодых клёна стоят рядышком на лесной поляне. Тихий, ясный день. Но вот проносится ветерок, и правый клён вздрагивает, словно проснувшись. Макушка его клонится к левому деревцу. Раздаётся шорох, шёпот, и клён говорит по-человечески.
Первый Клён. Братец, братец Федя! Ветерок подул. Проснись!
Второй Клён. Тише, тише, Егорушка, я маму во сне вижу.
Егорушка. Спроси, ищет нас мама?
Фёдор. Говорит, ищет.
Егорушка. Спроси, простила нас мама за то, что мы из дому убежали?
Фёдор. Говорит, простила.
Егорушка. Спроси, знает ли она, что Баба-Яга превратила нас в клёны?
Фёдор. Говорит: ну что ж, мало ли что в дороге случается.
Егорушка. Спроси, долго ли нам тут ещё томиться?
Фёдор. Мама, мама! Долго нам тут ещё томиться? Мама!.. Пропала! Я проснулся. Здравствуй, братец.
Егорушка. Здравствуй. Не плачь, ты не маленький.
Фёдор. Я не плачу. Это роса.
Егорушка. В такой ясный день разве можно плакать? Каждая травка радуется, каждая ветка, и ты радуйся.
Фёдор. Я радуюсь. Я верю: вот-вот придёт наша мама, и мы услышим её зов: Фёдо-о-ор! Его-о-о-рушка!
Голос. Фёдо-о-ор! Его-о-орушка!
Егорушка. Эхо?
Фёдор. Что ты, что ты! Забыл, как хитра Баба-Яга? Никто нас с тобой не слышит — ни люди, ни птицы, ни звери, ни вода, ни ветер, ни трава, ни деревья, ни само эхо.
Голос, Егорушка-а-а-а! Феденька-а-а!
Фёдор. Молчи, Не отвечай, это Баба-Яга нас дразнит, хочет до слез довести. Она под любой голос подделывается.
Голос (совсем, близко). Егорушка, сынок! Феденька, родной! Это мама вас по всему свету ищет, а найти не может.
Фёдор. Она! Баба-Яга как ни ловка, а не может звать нас так ласково. Мама, мама! Вот мы тут стоим, ветками машем!
Егорушка. Листьями шелестим!
Фёдор. Мама! Мама!
Егорушка. Уходит!
Фёдор. Нет, стоит, оглядывается. Не может она уйти.
Егорушка. Повернула! К нам, к нам спешит!
На поляну выходит высокая крепкая женщина лет сорока, за плечами — мешок, на поясе меч. Это Василиса-работница.
Фёдор. Мама, мама! Да какая же ты печальная!
Егорушка. А волосы-то серебряные.
Фёдор. А глаза-то добрые.
Егоршука. А у пояса отцовский меч.
Василиса. Дети мои, дети, бедные мои мальчики! Два года я шла без отдыха, а сейчас так и тянет отдохнуть, будто я вас уже и нашла.
Фёдор. Мы тут, мама!
Егорушка. Мама, не уходи!
Василиса. Клёны шумят так ласково, так утешительно, что я и в самом деле отдохну. (Снимает мешок, садится на камень.) Кто это там по лесу бродит среди лета в шубе? Эй, живая душа, отзовись!
Фёдор. Мама, не надо!
Егорушка. Это Бабы-Яги цепной медведь!
Василиса. Ау, живая душа! Поди-ка сюда!
Медведь с рёвом выбегает на поляну.
Медведь. Кто меня, зверя лютого, зовёт? Ох, натворю сейчас бед, небу жарко станет! (Видит Василису, останавливается как вкопанный.) Ох, беда какая! Зачем ты, сирота, пришла? Я только тем и утешаюсь, что никто сюда не забредает, никого грызть, кусать не приходится. Мне это не по душе — я, сирота, добрый.
Василиса. Ну, а добрый, так и не трогай меня.
Медведь. Никак нельзя. Я с тем к Бабе-Яге нанялся.
Василиса. Как же тебя, беднягу, угораздило?
Медведь. По простоте. Собака и кот жили-жили у хозяина да и состарились. Дело житейское, со всяким может случиться. А хозяин их возьми да и рассчитай. Гляжу — бродят, есть просят. Что тут делать? Кормил, кормил, да разве на троих напасёшься? Взял у Бабы-Яги пуд пшена в долг. А она меня за это в кабалу на год. В цепные медведи.
Василиса. А где же цепь-то?
Медведь. Срываюсь всё. Уж больно я силен.
Василиса. И долго тебе ещё служить?
Медведь. Третий год на исходе, а она всё не отпускает. Как придёт время расчёт, брать, она меня запутает, со счёту собьёт — и служи опять! Прямо беда!
Василиса. Бедный Михайло Потапыч!
Медведь. Не жалей ты меня, а жалей себя, сироту. (Ревёт.) Пропадёшь ни за грош! Я-то не трону, Баба-Яга погубит.
Василиса. Не плачь, Мишенька. Я тебя мёдом угощу.
Медведь. Не надо. Разве меня утешишь, когда я так загоревал! А какой мёд у тебя?
Василиса (достаёт из мешка горшок) . Гляди!
Медведь. Липовый. Ну давай, может, мне и в самом деле полегчает. Да ты его весь давай, всё равно тебе, сироте, пропадать.
Василиса. Нельзя, Мишенька. Сыновьям несу гостинец.
Медведь. А где ж они у тебя?
Василиса. Пропали, Михайло Потапыч.
Медведь. Ох, горе какое! Да как же это? Да почему же это? Да когда же это?
Василиса. Ты кушай да слушай, а я расскажу Тебе всё по порядку. Муж мой был воин, Данила-богатырь. Ты о Змее Горыныче слыхал?
Медведь. Как не слыхать! Он деда моего мимолётом, для смеха, взял да и опалил огнём.
Василиса. А мой Данила-богатырь Змея Горыныча убил, да и сам в том бою голову сложил. Стали мы жить вчетвером: я да три сына — Фёдор, Егорушка, Иванушка. Исполнилось Фёдору тринадцать лет, и пошёл он стадо встречать. А козёл у нас был строгий, что твой дикий. Встал он на дыбки — и на Федю. А Федя его за рога, да и оземь. Возвращается сын домой: так и так, мама, я — богатырь. Я ему: опомнись, мальчик! Какой же ты богатырь — ни силы, ни умения, ни грамотности. Злодей твои годы считать не станет, а только порадуется твоей слабости. Коня без моей помощи ты подковать не сумеешь. Выедешь на распутье, а там камень, а на камне надпись — что ждёт путника на тех путях. Богатырь должен на всём скаку, не слезая с коня, прочесть надпись и выбрать правильный путь. И здесь ты, сынок, ошибёшься. Погоди! Придёт твоё время — сама тебя отпущу. Молчит. И ночью сбежал.
Медведь. Ох! Куда?
Василиса. Со злодеями сражаться, за обиженных заступаться.
Медведь. Это славно.
Василиса. Чего уж лучше. Да только наутро принесли прохожие его меч. Перевязь перетёрлась, а богатырь и не заметил. А через три дня и конь богатырский прискакал. Обидел его хозяин: не чистил, не купал, овса не засыпал.
Фёдор. Я, мама, только об одном думал: как бы с кем подраться.
Василиса. А сын так и не вернулся домой.
Медведь. Ох!
Василиса. Прошло три года — исполнилось Егорушке тринадцать лет. И напал на него бык. А Егорушка его за нос да и на цепь. Приходит ко мне: так и так, мама, я — богатырь. А ночью сбежал. А через сорок дней прибежал домой его конь. Стремена звенят, а в седле никого. Глянул на меня конь, заплакал и грянулся на землю. И дух из него вон.
Егорушка. Он видел, что со мной сталось.
Василиса. Как тут быть? Оставила я хозяйство на Иванушку, хоть ему только десять лет, и отправилась на поиски.
Медведь. И давно ты медвежат своих ищешь?
Василиса. Третий год на исходе.
Медведь. Ох, горе, горе! Встретишь и не узнаешь.
Василиса. Узнаю. Кто из дому без толку сбежал — не растёт и не умнеет. Им всё по тринадцати лет.
Фёдор. Это верно, мама.
Егорушка. Мы с Фёдором теперь ровесники.
Василиса. И привели меня поиски в этот тёмный лес. Не слыхал ли ты, Мишенька, где мои детки?
Медведь. Молчи, не расспрашивай, а то, как тот конь, я грянусь оземь и помру с горя. Мне тебя жалко, а помочь не могу.
Фёдор. Это верно.
Егорушка. Он и не видал, как мы превратились в клёны.
Василиса. Что ж, придётся Бабу-Ягу расспросить. Веди меня к ней!
Медведь. Её дома нет. Раньше вечера не вернётся.
Василиса. А где её дом?
Медведь. А её дом — избушка, на курьих ножках, сегодня здесь, а когда и там. Известно, куры. Им бы только бродить да в земле копаться.
Василиса. Пойдём поищем избушку. Не там ли мои мальчики спрятаны?
Медведь. А зачем искать? Сама придёт. Цып, цып, цып!
Шум, треск, кудахтанье. Из чащи выходит избушка. На каждом её углу по две курьих ножки. Василиса подходит к избе.
Василиса. Смело живёте, не опасаетесь. На двери замка нет?
Медведь. Нет, Баба-Яга на курьи ножки надеется. Они чужого забрыкают.
Василиса. Строгие?
Подходит к избе. Курьи ножки брыкаются.
А что, если к ним с лаской подойти?
Медведь. Попробуй. Они этого отроду не видывали.
Василиса. Куры мои, курочки, двору вы украшение, а хозяевам утешение. Слушайте, какую песенку я про вас сложила. (Поёт.)
Ой вы, курочки мои,
Куры рябенькие!
Кто ни глянет —
Смирно станет,
Залюбуется.
Не орлицы ли,
Не жар-птицы ли,
Не царицы ли заморские
В курятнике живут?
Очи кругленькие,
Крылья крепенькие,
Когда по двору идут,
Словно по морю плывут.
Расступайся, народ:
Куры вышли из ворот,
Наши куры государыни,
Хохлатушки!
Под песню эту курьи ножки сначала переминаются, а потом, пускаются в пляс. Кончив петь, Василиса подходит к избушке. Ножки стоят смирно.
Вот так-то лучше!
Распахивается дверь. За дверью в кресле сидит Баба-Яга.
Медведь. Баба-Яга! Откуда ты взялась, злодейка?
Баба-Яга. Молчать, а то проглочу! Цепному псу полагается радоваться, увидевши хозяйку, а ты ругаешься! (Прыгает на землю. Избе.) Ступай прочь!
Изба уходит.
Здравствуй, Василиса-работница. Давно тебя жду.
Василиса. Ждёшь?
Баба-Яга. Давно жду. Я очень ловко приспособилась ловить вас, людишек. Я, Баба-Яга, умница, ласточка, касаточка, старушка-вострушка!
Василиса. А ты себя, видно, любишь?
Баба-Яга. Мало сказать люблю, — я в себе, голубке, души не чаю. Тем и сильна. Вы, людишки, любите друг дружку, а я, ненаглядная, только себя самоё. У вас тысячи забот — о друзьях да близких, а я только о себе, лапушке, и беспокоюсь. Вот и беру верх. (Смотрится в зеркало) Золото моё! Чего тебе, старушке-попрыгушке, хочется? Чайку или водицы? Пожалуй, что водицы. Из колодца или из болотца? Пожалуй, из болотца, она тиной пахнет. Василиса, беги на болотце, принеси воды ведёрко.
Василиса. Я тебе не слуга.
Баба-Яга. Послужишь мне, послужишь! Я очень хорошо умею ловить вас, людишек. Поймаешь одного человечка на крючок — сейчас же и другие следом потянутся. На выручку. Брат за братом, мать за сыном, друг за другом. Ты, говорят, на все руки мастерица?
Василиса. Пока трёх сыновей вырастила — всему научилась.
Баба-Яга. Такую работницу мне и надо. Хочешь ребят своих спасти и домой увести — поступай ко мне на службу. Служи мне, пока я не похвалю. А похвалю — забирай ты своих детёнышей да и ступай на все четыре стороны.
Медведь. Не нанимайся! От неё доброго слова не дождёшься. Она только себя и хвалит.
Баба-Яга. Молчи, ты не понимаешь меня!
Медведь. Очень хорошо понимаю.
Баба-Яга. Нет! Меня тот понимает, кто мною восхищается. Отвечай, Василиса, согласна? Делай, что приказано, старайся, и если я хоть единый разик работу твою похвалю, ха-ха, то вольная воля твоим сыновьям. Вот я что придумала, мушка-веселушка.
Василиса. Работа меня от всех бед спасала. Возьмусь! Авось и похвалишь, не удержишься. Но только покажи мне сыновей. Тут ли они. Не обманываешь ли.
Баба-Яга. Показать не покажу — уж очень они у меня надёжно заперты, — а услышать ты их услышишь. По моему велению, по моему хотению, поговорите, сыновья, с матерью. (Дует изо всех сил.) Клёны шелестят.
Фёдор. Мама, мама, не оставляй нас!
Егорушка. Мама, хоть мы и большие, а плохо нам, как маленьким.
Василиса. Фёдор, Егорушка! Где вы?
Баба-Яга. Молчать, не отвечать! Поговорили — и довольно.
Перестаёт дуть. Клёны умолкают.
Василиса, остаёшься?
Василиса. Остаюсь!
Баба-Яга. Этого-то мне и надо. Прощай, служанка! Некогда мне дома сидеть, с бабами разговаривать. Меня в тысячи мест ждут. Того ограбь, того побей, того накажи ни за что ни про что! Всем я, злодеечка, нужна! Прощай!
Василиса. Прощай, Баба-Яга!
Баба-Яга исчезает с шумом и свистом и тотчас же появляется как из-под земли.
Баба-Яга. Ты тут дом прибери без меня так, чтобы любо-дорого было смотреть.
Василиса. Будь покойна, приберу.
Баба-Яга. Прощай, Василиса! (С шумом и свистом исчезает и тотчас же появляется.) Мало я тебе дала работы. Избалуешься. Я тут за триста лет зарыла в трёхстах местах да и забыла триста кладов. Ты их все найди, сочти, да гляди у меня, чтобы и грошик не пропал! Прощай!
Василиса. Прощай, Баба-Яга!
Баба-Яга исчезает и тотчас же возвращается.
Баба-Яга. Мало я тебе работы дала. Разленишься. Хранились у меня в амбаре триста пудов ржи да триста пшеницы. Мыши прогрызли мешки, рожь и пшеница перемешались. Ты их разбери да на муку перемели. Чтобы к моему возвращению была я, мушка, и золотом и хлебом богата. Тогда я тебя и похвалю. Прощай.
Василиса. Прощай, Баба-Яга! Когда ждать тебя домой?
Баба-Яга. А завтра к вечеру. Ха-ха-ха!
Медведь. Да разве она успеет все дела переделать? Совести у тебя нет!
Баба-Яга. Правильно, Миша, и нет и не было. Ха-ха-ха! (С шумом, свистом, пламенем и дымом исчезает.)
Медведь. Полетела… Вон верхушки деревьев гнутся. Что ж делать-то будем? Плакать?
Василиса. Кот и собака, которых ты приютил, помогут. Идём к ним.
Медведь. Зачем идти, они сами придут. (Зовёт.) Шарик, Шарик! Ко мне бегом! Дело есть! Шарик! И вы, Котофей Иванович, пожалуйте сюда. С котом вежливо приходится разговаривать, а то заупрямится. Что такое кис, кис, кис, даже и не понимает.
Василиса. Какой строгий!
Медведь. Шарик! Где ты? Котофей Иванович! Пожалуйте сюда.
Вбегает Шарик, пожилой, но крупный и сильный пёс, взъерошенный, в репьях. Носится по поляне кругами.
Шарик. Кто за кустом шуршит? Не смей на нашей земле шуршать! Эй ты, синица! Не смей на Михайло Потапыча глядеть! Он мой хозяин. А это кто за пнём? Не сметь по нашей поляне ползать!
Медведь. Поди сюда, Шарик, дело есть.
Шарик. Нельзя, Михайло Потапыч. Должен я хоть немножко посторожить, таков обычай. Гау, гау, гау! Ну, вот и всё. Здравствуй, хозяин! Как ты хорош, не наглядеться! Как ты пригож, не налюбоваться! Р-р-р-р! А это кто? Р-р-р!
Медведь. Хорошая женщина, Василиса-работница.
Шарик. Р-р-р-р! Прости, хорошая женщина, что рычу, а иначе нельзя, обычай таков. Р-р-р-р! Ну, вот и всё. Здравствуй, Василиса-работница.
Василиса. Здравствуй, Шарик.
Медведь. Что Василиса-работница прикажет, то и делай.
Шарик. Слушаю, Михайло Потапыч.
Василиса. Зарыла Баба-Яга в трёхстах местах триста кладов. Если я их найду, Баба-Яга вернёт мне моих сыновей. Помоги нам, у тебя чутьё посильней нашего.
Шарик. Это славно! Охота не охота, а похоже. Носом в землю — и по лесу. Гау-гау!
Василиса. Погоди, погоди, на поиски мы ночью пойдём, а пока ты броди да сторожи. Как бы не вернулась Баба-Яга, не помешала работать.
Шарик. И это славно.
Василиса. А где же Котофей Иванович?
Голос. А я уже давно тут, за дубом стою.
Василиса. Что же ты к нам не идёшь?
Голос. Разумный кот, перед тем как войти, три раза оглянется.
Из-за дерева появляется не спеша большой пушистый кот.
Василиса. Хорош! Да ты, никак, сибирский?
Котофей Иванович. Это как сказать…
Василиса. Кот Баюн, великан и сказочник, тебе не родственник?
Котофей. А что?
Василиса. Да ничего, просто так.
Котофей. Прадедушка.
Василиса. Значит, ты мастер и мышей ловить, и сказки говорить?
Котофей. А что?
Василиса. Да ничего, так просто.
Котофей. Мастер.
Василиса. А не можешь ли ты со всего леса мышей в амбар согнать?
Котофей. Не могу!
Медведь. Котофей Иванович! Хорошо ли человеку отказывать?
Котофей. Разумный кот только с третьего раза слушается, таков наш обычай. Не загоню я мышей в амбар, не загоню, а впрочем, будь по-твоему.
Василиса. А как сгонишь ты мышей в амбар, прикажи им рожь от пшеницы отобрать. Ладно?
Котофей. Нет, не ладно, не ладно. Ну, так уж и быть, ладно.
Василиса. А пока они разбирают, рассказывай им сказки, да посмешней, чтобы они все хохотали, а зерно не грызли.
Котофей. Мышам сказки рассказывать? Ну, это уж нет! Это уж ни за что! А впрочем, ладно, так уж и быть.
Василиса. Мы этим ночью займёмся, а пока слушай, не шныряет ли вокруг Баба-Яга.
Котофей. Слушать могу. От этого мы, коты, никогда не отказываемся.
Василиса. Оставлю вас обоих тут полными хозяевами, а мы с Михайлом Потапычем поедем лес для ветряной мельницы валить. Цып, цып, цып!
Входит изба на курьих ножках.
Садись, Михайло Потапыч!
Усаживаются рядышком в избе.
Кыш, вперёд!
Изба уносится прочь галопом, увозит Василису и медведя.
Шарик. Boy, воу! Возьмите и меня с собой!
Котофей. На место!
Шарик. До чего ж я не люблю, когда меня хозяева не берут, просто жить не хочется!
Котофей. На место!
Шарик. Не кричи на меня! Ты не человек!
Котофей. Слышал, я за хозяина остаюсь!
Шарик. И я тоже, и я тоже!
Котофей. Хорош хозяин — чуть не убежал, бросивши дела!
Шарик. Так ведь не убежал всё-таки. Остался! Ладно уж, не смотри на меня так сердито, — до чего ж я не люблю, когда на меня друзья сердятся! Котофей Иванович, дай лапку!
Котофей. Отойди, любезный, от тебя псиной пахнет.
Шарик. Это к дождю.
Котофей. Какой там дождь, вылизываться надо!
Шарик. Нет у нас такого обычая — вылизываться по сто раз в день. Я…
Котофей. Тише! Идёт кто-то!
Шарик. С какой стороны?
Котофей. Из лесу.
Шарик (принюхивается). Человек идёт. Что-то уж больно он грозен!
Котофей. Кричит, ногами топает.
Шарик. Придётся его укусить.
Котофей. Сначала разглядим, что это за чудище. А ну, прячься в кусты!
Скрываются. Весёлый голос поёт во всю силу: "Я Иван-великан, Я Иван-великан!". На поляну выходит мальчик лет тринадцати, небольшого роста. Продолжает петь.
Мальчик.
Я Иванушка,
Великанушка!
Я путём-дорогою
Никого не трогаю,
Не буяню, не свищу,
Всё я матушку ищу.
Со мной она простилася
Домой не воротилася,
Ушла моя родимая
В леса непроходимые!
Я Иван-великан,
Я Иван-великан,
Я Иванище,
Великанище!
Егорушка (полушёпотом). Иванушка, беги прочь, а то деревцем станешь!
Фёдор (полушёпотом). Не услышит! Ветер очень слаб. А и услышит, так не поймёт;
Иванушка. Кто в кустах шевелится, выходи.
Шарик (из кустов). Р-р-р!
Иванушка (радостно). Собака! Вот счастье-то! Поди сюда, пёсик! Тебя как зовут?
Шарик. Р-р-р! Шарик!
Иванушка. Да ты покажись, не бойся! Я так рад, что ты и не поверишь. Целый месяц по такой глуши иду, что никого, кроме волков, и не встречал. А с волками не разговоришься. Как увидят, так и в сторону.
Котофей. Зимой они с тобой поговорили бы.
Иванушка. Ещё и зимы ждать! Котик! Покажись! Я вижу, как у тебя в кустах глаза горят. Вот радость-то! Шарик, Шарик! Сюда!
Шарик (выходит из кустов) . Ах, Иванушка, Иванушка, зачем ты увязался без спросу за своей матушкой! Выдерут тебя!
Иванушка. Что ты, что ты! Богатырей не дерут, а я теперь богатырь.
Котофей. Это кто же тебе сказал?
Иванушка. Я сам догадался!
Котофей. Богатыри словно бы ростом покрупнее.
Иванушка. Не в росте сила, а в храбрости. Жил я, жил и вдруг вижу: того я не боюсь, сего не боюсь — значит, стал богатырём.
Котофей выходит из кустов.
Ох ты, какой красавец!
Шарик. А я? А я?
Иванушка (коту) . Дай-ка я тебя поглажу.
Шарик. А меня, а меня?
Иванушка. И тебя тоже. Котик-красавец! Шарик-умница! Не встречалась ли вам моя мама? Зовут её Василиса-работница. Что же ты, котик, перестал мурлыкать?
Котофей. Меня зовут Котофей Иванович.
Иванушка. Что ты, Котофей Иванович, так на меня смотришь?
Котофей. Не знаю, сказать или не говорить?
Иванушка. Скажите, миленькие, родные! Вы не поверите, как я без неё соскучился!
Шарик. Придётся сказать.
Котофей. Здесь твоя мама, Иванушка.
Иванушка. Ой! (Прячется в кусты.)
Котофей. Вот так богатырь! От мамы родной прячется!
Шарик. А говорил — соскучился…
Иванушка (выглядывая из кустов) . Конечно, соскучился! Но ведь она приказала мне дома сидеть. А я не послушался. Увидит она меня и огорчится. Нет, нет, я ей не покажусь!
Котофей. А зачем же прибежал?
Иванушка. Чтобы хоть из-за угла на неё взглянуть, голос её услышать. Буду я, друзья, держаться возле да потихоньку, потихоньку совершу подвиг, помогу маме своей. Ну, тут она, конечно, и простит меня за всё. Где же моя мама?
Шарик. Поехала с нашим ненаглядным хозяином, Михайлом Потапычем, лес валить для ветряной мельницы. Чует моё сердце, вернутся скоро.
Иванушка. А зачем мельница маме?
Котофей. Баба-Яга задала ей такую работку, что замяукаешь. Успеет Василиса-работница все дела в срок переделать — освободит Баба-Яга твоих братьев, Фёдора да Егорушку.
Иванушка. И они здесь? Вот радость-то!
Котофей. Погоди радоваться. Запрятала Баба-Яга братьев твоих так, что и я не слышу их, и Шарик не чует!
Иванушка. Найдём!
Шарик. Найти-то найдём, да не сразу. А пока утешил бы ты свою маму, показался бы ей.
Котофей. А то попадёшь ты тут без присмотра в беду.
Иванушка. Что ты, что ты, я богатырь!
Шарик. Так-то оно так, а всё-таки…
Иванушка. Нет, нет, друзья! У мамы и своих забот вон сколько, а тут ещё: здравствуйте, Иванушка пришёл! Не говорите ей! Слышите? Послушайтесь меня.
Шарик. Да уж, видно, придётся послушаться. Ты хоть и маленький, а всё же человек.
Грохот.
Котофей. Привезли они лес. У поляны сгрузили.
Иванушка. Бегу!
Скрывается. Входят Василиса и медведь.
Медведь. Ох, братцы вы мои, это работа так работа! Это не то что на цепи сидеть да на прохожих рычать. Славно! Весело! Подите поглядите, сколько мы лесу привезли.
Василиса. Некогда! Беги ты, Мишенька, на перекрёсток трёх дорог, к кузнецу Кузьме Кузьмичу. Слыхал о таком?
Медведь. Человек известный. Он всем богатырям коней подковывает, шлемы, панцири чинит.
Василиса. Беги к нему, попроси гвоздей пуд. Да две пилы, да четыре рубанка, да четыре молотка. Скажи, для какого дела, — он не откажет.
Медведь. Бегу! (Исчезает.)
Василиса. А я пока прилягу. Всю ночь работать придётся без отдыха.
Котофей. Спи спокойно. А мы тебя посторожим.
Скрывается в чаще.
Василиса. Клёны шелестят так ласково, так успокоительно, что глаза сами собой закрываются.
Закрывает глаза. Постепенно темнеет. Издали-издали слышно, как перекликаются сторожа.
Шарик. Гау, гау! Слу-у-у-шай!
Котофей. Мяу, мяу, поглядывай!
Иванушка выходит из кустов. Поёт тихо-тихо, и братья присоединяются к нему.
Иванушка.
Баю матушку мою,
Баю-баюшки-баю!
Ты, бывало,
Баю-бай,
Нам певала
Баю-бай.
Фёдор и Егорушка.
Мы теперь тебе втроём Ту же песенку поём.
Все втроём.
Баю-баюшки-баю,
Баю матушку мою!
Ты ночами
Не спала,
Вслед за нами
Шла и шла.
Всё спешила ради нас,
Ножки била ради нас,
Ручки натрудила,
Сердце повредила,
Ради нас, твоих детей,
Поправляйся поскорей,
Силы набирайся,
Спи, не просыпайся,
Баю матушку мою,
Баю-баюшки-баю..
Декорация первого действия. Поляна преобразилась до неузнаваемости. Проложены дорожки, усыпанные -песком. Выросла ветряная мельница, весело машет крыльями. Возле мельницы — деревянный навес. Под ним — мешки с мукой и зерном. Рядом — второй навес. Под ним — мешки с золотом. Котофей похаживает, возле мешков с зерном.
Котофей. Разбирайте, разбирайте зерно, мышки мои славные. Всего только полмешочка и осталось.
Тоненькие голоса. Разбираем, разбираем, стараемся. Только ты, хозяин, рассказывай, а то у нас зубки чешутся, как бы мы мешки не погрызли.
Котофей. Ну, слушайте, мышки-норушки, котам самые первые подружки.
Тоненький смех.
Жили-были три мышки, одна рыженькая, другая беленькая, а третья полосатенькая.
Тоненький смех.
И до того они были дружны, что даже кот их боялся. Подстережёт он беленькую, а его рыженькая за лапку, а полосатенькая за усы.
Смех.
Погонится он за полосатенькой — его беленькая за хвост, а рыженькая за ушко.
Смех.
Что тут делать? Думал кот, думал и позвал двух своих родных братьев. Позвал он их… Чего вы не смеётесь?
Тоненькие голоса. А нам не до смеху.
Котофей. Мало ли что! Смейтесь, а то худо будет.
Мыши смеются принуждённо.
Позвал кот двух братьев и говорит: так и так, братцы, обижают меня мыши. Помогите. Сам я рыжий и схвачу рыженькую мышку, ты, белый, хватай беленькую, а ты, полосатый, полосатенькую. Вот мы с обидчицами и разделаемся. Смейтесь!
Принуждённый смех.
Подслушали котов три мышки-подружки и загрустили. Что тут делать, как тут быть? И придумали. Забрались они в печку, в золе вывалялись и стали все трое серенькими.
Мыши смеются радостно.
Выбежали они прямо на трёх братьев, а те уши развесили, не знают, которую хватать.
Хохот.
С тех пор стали все мыши серенькими.
Хохот.
А коты хватают всех мышей без разбора.
Хохот обрывается.
Смейтесь!
Тоненькие голоса. А мы, хозяин, всю работу кончили, отпусти нас. В норках мышата без родителей соскучились.
Котофей. А ну, дайте взглянуть на вашу работу. Да не бойтесь, не трону, не пищите. (Подходит к мешкам.) И в самом деле постарались. Всё славно, ступайте. Целый год за это ни одной мыши не обижу.
Тоненькие голоса. Спасибо, хозяин! Спасибо, Котофей Иванович!
Котофей. Бегите!
Тоненькие голоса. Прощайте, Котофей Иванович! Прощай. Ха-ха-ха! Полосатенькая — за хвост, а рыженькая — за лапку. Ха-ха-ха! Беленькая — за ушко, а полосатенькая — за нос. Ха-ха-ха!
Затихают вдали.
Котофей. Ох! Триста тридцать три сказки рассказал, умаялся. (Усаживается под деревом, вылизывается тщательно) .
Выбегает медведь; он весь в муке, словно мельник. За ним — Шарик.
Медведь. Ну, как там последние мешки?
Котофей не отвечает.
Шарик. Да не спрашивай ты его! Когда он умывается, то ничего не слышит. (Подбегает к мешкам.) Готовы, несём. (Помогает медведю взвалить оба мешка на спину.)
Медведь. Солнце ещё вон как высоко стоит, а мы работу кончаем. Вот радость-то!
Убегает. Шарик — за ним. Но добежав, возвращается к коту. Но дойдя до кота, бежит к мельнице. Наконец останавливается в отчаянии.
Шарик. Идём на мельницу.
Котофей. Не пойду!
Шарик. Что ты со мной делаешь, злодей! Сижу на мельнице — за тебя душа болит. Бегу сюда — за хозяина беспокоюсь. Пожалей ты моё бедное сердце! Порадуй меня, пойдём. Держитесь все вместе, рядышком, а я вас буду сторожить.
Котофей. Нельзя!
Шарик. Почему же нельзя-то?
Котофей. Я сижу, лапки лижу, а ушки-то у меня на макушке. Что-то мне всё слышится.
Шарик. Гау, гау! Она?
Котофей. Она не она, а только крадётся сюда кто-то.
Шарик. Гау, гау! Тревога!
Котофей. Тихо! Не мешай работе, ступай на мельницу. Надо будет — замяукаю.
Шарик. Р-р-р-р! Пусть только приползёт, я её за костяную ногу — раз! Меня костями не удивишь! (Уходит.) Кот перестаёт вылизываться, застывает с одной поднятой лапкой. Прислушивается Шорох в кустах, они качаются. Кот прячется за дерево. Спиной к зрителям, пятясь из-за кустов, появляется Иванушка. Он тянет за собой накрытый стол.
Котофей. Да это, никак, Иванушка!
Иванушка. Ага. Это я, богатырь!
Котофей. Что ты приволок?
Иванушка. Рыбы наловил, грибов набрал, печку сложил и обед сварил.
Котофей. Вот за это я тебя хвалю.
Иванушка. Ещё бы не похвалить! Всю ночь наши работали, проголодались небось, выйдут, а тут им накрытый стол.
Котофей. Как бы не догадалась матушка, что это твоя работа.
Иванушка. Никогда ей не догадаться. Когда она уходила, я и щей сварить не умел, а теперь, что ни прикажи, всё приготовлю.
Котофей. А ну-ка, дай взглянуть, что у тебя настряпано.
Иванушка. Гляди.
Оборачивается к коту, и тот, взвизгнув, прыгает от него чуть ли не на сажень. И есть от чего. Волосы у Иванушки взъерошены, лицо вымазано, сажей и глиной. Чудище, а не мальчик.
Ты что?
Котофей. Погляди на себя.
Иванушка. Некогда.
Котофей. Ты с ног до головы перемазался! Вылижись!
Иванушка. Вымажешься тут. Печка дымит, дрова гореть не хотят. Я их до того раздувал, что щёки чуть не лопнули.
Котофей (у стола) . Ты рыбу чем ловил? Лапками?
Иванушка. Что ты, что ты! На удочку. Мы, богатыри, из дому никогда не выходим с пустыми карманами. Гляди: чего-чего у меня только в карманах нет! Вот лески. Вот крючок. Вот свисток. Вот орехи. Вот камень и огниво. Вот праща.
Котофей. Убери! Я эти пращи видеть не могу. Из них вечно в котов стреляют.
Иванушка. Кто стреляет-то? Мальчишки, a я небось богатырь.
Котофей. Ну всё-таки…
Иванушка. Не бойся, я этого и в детстве никогда не делал. Ты, смотри, не проговорись маме, что это я обед приготовил.
Котофей. А что я ей скажу?
Иванушка. Придумай сказочку какую-нибудь, ты на это мастер.
Котофей. Да уж, видно, придётся. А ты поди на речку, умойся.
Иванушка. Потом, потом. Я хочу поглядеть, как мама будет обеду радоваться.
Котофей. Ну, тогда прячься! Жернова замолчали. Помол окончен. Идут они!
Иванушка. Бегу! (Скрывается.) Тотчас же появляется медведь с мешком, сопровождаемый радостно прыгающим Шариком.
Медведь. Готово! Ай да мы! Теперь осталось только избушку прибрать, а до вечера ещё во как далеко. Вот радость-то! Ноги сами ходят, сами пляшут, не удержаться! (Пляшет и поёт.) Эх вы, лапки мои, Косолапенькие, Они носят молодца, Что воробушка!
Отчего я не лечу?
Оттого, что не хочу!
Не скачу, а плаваю,
Выступаю павою!
Эх вы, дочки мои,
Вы цветочки мои,
Я над вами ветерочком,
Ноготочки мои!
Я взлетаю, что пушок,
Выше неба на вершок!
Ай да лапки мои,
Косолапенькие!
(Делает прыжок, едва не налетает на стол.) Батюшки мои, это что за чудеса?
Шарик. Стол накрытый!
Медведь. А на столе грибки белые! И рыбка жареная! И кто это её жарил, время терял, когда она, матушка, и сырая хороша!.. Хозяйка, хозяйка, сюда, у нас тут чудеса творятся!
Появляется Василиса-работница.
Хозяюшка, взгляни. Стол накрытый, а на столе обед.
Василиса подходит к столу.
Василиса. И в самом деле — чудеса! И как раз ко времени. Котофей Иванович! Какой это добрый человек о нас позаботился? Что ты молчишь-то? Ведь ты сторожил — должен знать. Уж не проспал ли ты?
Котофей. Иди, хозяюшка, к столу и кушай смело. Видал я того, кто о нас позаботился. Он и сейчас далеко не ушёл, на нашу радость любуется.
Шарик. Так это Ива…
Котофей бьёт Шарика незаметно лапкой. Иванушка в кустах хватается за голову.
Василиса (Шарику). Как ты говоришь? Ива?
Шарик. Я…
Котофей. Он верно говорит. Приготовил нам обед добрейший волшебник Ивамур Мурмураевич.
Иванушка успокаивается.
Василиса. Никогда о таком не слыхала.
Медведь (с набитым ртом}. Да ты ешь, матушка, ешь. Ешь скорее, а то тебе ничего не останется. Наваливайтесь миром! И вы ешьте, дружки.
Шарик. Со стола?
Медведь. Ешь, не спрашивай.
Шарик. А не выдерут?
Медведь. Сегодня не выдерут ради праздника.
Василиса (у стола) . Что же это за волшебник такой Ивамур Мурмураевич? Никогда о таком и не слыхивала.
Котофей. Мур-мур, хозяюшка! Есть волшебники старые, всем известные, а есть и молодые. А Ивамур Мурмураевич совсем котёночек.
Василиса. А каков же он собою?
Котофей. Страшен. Одна щека чёрная, другая белая, нос дымчатый. Лапки пятнистые. Ходить не может.
Медведь. Не может?
Котофей. Нет. Всё бегает да прыгает. И до того силен! Забор, скажем, сто лет стоит, а он раз, два — и расшатал.
Медведь. Когти есть?
Котофей. Есть, только он их отдельно носит. В кармане. Он этими когтями рыбку ловит!
Медведь. Летать умеет?
Котофей. При случае. Разбежится, споткнётся и полетит. Весел. Смел. Только мыться боится, зато плавать любит. Совсем посинеет, а из воды его клещами не вытянешь. Но если уж кого любит, то любит. Видела бы ты, хозяюшка, как он на твою работу любовался, каждое твоё словечко ловил! Уж очень он добрый волшебник.
Василиса. Для волшебника готовит-то он не больно хорошо. Которая рыба перепечена, а которая недопечена.
Котофей. Котёнок ещё.
Василиса (встаёт из-за стола). Ну, Ивамур Мурмураевич, коли слышишь ты меня, спасибо тебе, дружок, за угощение. И скажу тебе я вот ещё что.
Коли ты котёнок, не уходи ты от своей мамы далеко, дружок, а если и попадёшь в беду, зови её, она прибежит. Дети мои, дети, слышите вы меня?
Фёдор. Слышим, матушка!
Егорушка. Мы потому молчали, чтобы каждое дыханьице ветра тебе помогало!
Фёдор. Чтобы веселее он мельничные крылья вертел.
Василиса. Дети мои, дети! Как проснулась я — так сразу за работу, и поговорить с вами не пришлось. Всё верчусь, всё бегаю — вечная мамина судьба. Вы уж не обижайтесь. Если я и поворчу на вас уставши, не сердитесь. Я бы вас повеселила, я бы вас рассмешила и песенку спела бы, да всё некогда — вечная мамина беда. А вот как заработаю я вам полную свободу да пойдём мы, взявшись за руки, домой, тут-то мы и наговоримся вволю. Я вызволю вас! Верьте! Ничего не бойтесь!
Егорушка. Мама, мама!
Фёдор. Да неужели мы можем обидеться?
Егорушка. Мы на тебя любуемся.
Василиса. У нас всё готово, дети, осталось только избушку на курьих ножках прибрать. Это мы быстро. Котофей Иванович! Шарик! Бежим на речку и избушку туда погоним.
Медведь. А я?
Василиса. А ты оставайся тут сторожем. Только не спи!
Медведь. Что ты, что ты! Сейчас не зима.
Василиса. Берите, друзья, мыло, мочалки, щётки, метёлки — и за мной. (Уходит.) На сцене медведь…
Медведь. Как можно спать? Сурки — те, правда, мастера спать, хомяки. Совы — те тоже днём спят. А медведи (зевает) никогда. Правда, всю ночь я… этого… как его (зевает) работал. А потом поел плотно, ох, плотно! Так и тянет прилечь. Песню, что ли, спеть? (Напевает.) Спи, мой Мишенька, косолапенький, и косматенький, и хорошенький… Не ту песню завёл.. Почудилось мне, что я у мамы в берлоге, а она… этого… того… как его…
Засыпает. Вбегает Ива
